Кажется, это было так давно... Когда-то давно он встретил её. Они были счастливы, они жили просто, не были выдающимися людьми, влюбленность быстро прошла, но они научились любить друг друга и были счастливы. Она готовила ему пищу, ждала его с работы, всегда старалась удивить и угодить любимому, жаловалась на недостаток внимания с его стороны, как и многие женщины и девушки; она очень его любила... Он ходил на работу и старался как можно больше зарабатывать, часто то задерживаясь, то перерабатывая, чуть волоча ноги к концу недели, но ведь не зря - для семьи, для их будущих детей, так он чувствовал себя правильно, чувствовал себя спокойно и уверенно. Но всё своё свободное время они, в основном, проводили вдвоём, они любили друг друга, что же тут непонятного... Когда впервые она забеременела, это было неожиданной радостью, было чем-то внезапным, не сказать, чтобы желанным, но приятным событием. Они оба хотели детей, но это было прямо сейчас, здесь. "Они скоро станут родителями, как это необычно... " На первом УЗИ информация была... "Нужно немедленно прервать беременность...", "Вы же сами видите, что плод развивается неправильно, такое количество пороков не совместимо с жизнью...". Они пережили это горе, нагрянувшие также внезапно, как и растворившееся в слезах счастье. Но что пошло не так? Почему это случилось с нами? За что...? Проведя всевозможные обследования на генетические отклонения, на несовместимость и наследственные заболевания пара так и не узнала о явной причине... Будучи и так приверженцами здорового образа жизни, они стали больше проводить времени на свежем воздухе, правильно питаться и больше уделять внимание здоровью. Их чувства не охладели, они прошли через горе вдвоём потеряв по пути что-то. Шло время, они взрослели. И желание иметь ребенка, детей усиливалось с течением их жизни, с их взрослением и становлением. Вторая беременность, так и не разрешившись в ожидаемое оборвалась замиранием... Она очень долго восстанавливалась как физически, так и психологически. Оба ещё больше лишились части себя, части своего существования, они стали более молчаливые на публике и менее весёлые, стали чаще ссориться, но всегда мирились, они ведь любили друг друга. Погрязнув в поисках причин такой беды, перелопатив море информации и литературы, посетив не один десяток специалистов, стало известно лишь одно, что счастье так коротко и недолговечно, что такое обычное явление, мелькающие в фильмах, рекламах, газетах, разговорах, пересказах и журналах, как беременность такое сложное и хрупкое... С кем из них что-то не в порядке...? Кого винить и как быть дальше, нет, конечно же не сдаваться, это ведь жизнь... А может они вдвоём виновны, а может и не они. Они ведь вдвоём получили немалую дозу облучения, как и миллионы людей, когда случилась та катастрофа, и до этого никто даже не представлял какое влияние радиация может оказать на живое, на человека, на поколения... Они ведь оба продолжали жить, как и их родные и близкие, на загрязнённой территории, не ведая, какие изменения уже могли начаться в их организмах и какой отпечаток отложила та "далёкая катастрофа на Украине". Но чем больше он узнавал о произошедшем в те далёкие годы, чем больше он узнавал о Зоне отчуждения, о её диковинах и порождениях, тем больше ему казалась реальной причиной та катастрофа... "Всё возможно... это непредсказуемо... Вы же понимаете, мы генетики, мы изучаем генетический материал и можем сделать предположения, основанные на существующих знаниях и информации, но какое на самом деле влияние оказывает радиация на живой организм до сих пор не изучено, это непросто... Есть теории, гипотезы, но на их основе мы не можем вынести диагноз... Это наш общий вердикт. Мы все с этим живём. Это наследие..." Говорил пожилой генетик. "Это наследие..." И навязчивое чувство не покидало его, что помощь нужно искать там, откуда всё это пришло... Почему он решил, что причина в катастрофе и её разрушительных последствиях? Потому что слишком велики и явны были те последствия и всё больше информации всплывало о тех событиях, деяниях и этом самом Наследии... Третья беременность обременилась неутешительным диагнозом, точных констатацией он не помнил: гипоплазия левого желудочка, закрытое овальное окно, проблемы с аортой.... В общем множественные пороки сердца плода. Доктора выдвигали различные возможные развития, но при самых благоприятных исходах, после рождения ребенка, ему понадобится минимум три операции на разных сроках развития и жизни и .... Этого достаточно, эти воспоминания сплошь боль и утрата, неимоверное чувство утраченного, безвозвратного, родного и заочно любимого... Советовали и прервать беременность, но, конечно же, ребенка решили оставить и бороться за его жизнь, существование, до последней возможности. Возможностью стало старое знакомство по службе, случайная встреча с майором в банке, разговор о былых временах, радостях, проблемах, об отчаявшейся паре... Он слышал о чудесных свойствах предметов называемыми артефактами, которые по черным артериям попадали за периметр Зоны отчуждения. Это был бизнес, делишки темных личностей, артефакты, тем не менее, некоторым помогали, приносили облегчение и надежду. Но связавшись с дельцами он так и не добыл ни одного, не получил обещанное, а лишь терял приличный задаток всякий раз, как пытался провернуть заказ. Для чего и какой именно артефакт он искал, он и сам того не знал. Он хотел, хотя бы убедиться в их существовании, в реальных обещанных возможностях заживлять раны, останавливать кровотечение, повышать и понижать артериальное давление, улучшать сон, потенцию... А дальше, наверное, продолжил бы поиски необходимого с нужным эффектом, каким именно? Жить... Чтобы их дитя выздоровело и могло жить. Возможно, эти образования являлись равновесными вещами дающие жизнь, противопоставлением тем смертям, загубленным душам и жизням что творила Зона по сей день. Возможно это те плоды равновесных благ, взамен всему тому горю, что принесла катастрофа, квинтэссенция самого лучшего, что в ней имеется, в Зоне... так он мог лишь рассуждать и надеяться, всего лишь его хотелки... Так вот возможность нашла его в виде старого знакомого служивого, имевшего связи с нужными людьми, которые могли провести его в Зону отчуждения. Так и было решено, через ссоры с любимой, через согласия, разногласия, договорённости, снова ссоры и примирения. Так он попал в Зону, через что ему только не пришлось пройти на пути к заветному аномальному образованию, в каких только передрягах он не побывал. Он должен был помочь своему ребёнку жить, он всеми мыслями и чувствами желал спасти его... А дальше случилось такое, чего он не мог предвидеть. Его любимая погибла в Зоне, незадолго до того, как один сталкер спас его, убив кровососа в Долине. Спас его... А лучше бы он оказался там, где она погибла, на болоте, от тех же тварей, что чуть не лишили жизни его самого... Ведь она шла за ним, шла с плохими новостями, но за ним ... После её смерти он долго искал её пропавшие вещи, хоть какие-то из вещей, что могли дать ему последнюю информацию, о том, что произошло. Перелопатив весь юг Зоны, он нашёл её телефон, у местного осведомителя, которому пришлось отработать, рискуя жизнью, но что теперь она значила для него самого...? Лишь напоминание былой любви... Она погибла, ребёнок не выжил, артефакты, казавшиеся такой явной надеждой, оказались сплошь пустышками, лишь временно продлевая возможности местного населения, являясь валютой, бизнесом, но отнимая неведомо сколько у их владельцев, неведомо что, но всегда больше, чем отдавали. Каждый раз, когда он слышал шутки и байки про женщин в Зоне, а это случалось порядком часто, как же по-другому в мужской компании, не в семинарии же, он слетал с катушек, в прямом смысле этого слова. Поэтому старался держаться особняком, не задерживаться у костров и прибегать к посторонней помощи только в случаях крайней необходимости. Но чем больше он пребывал в Зоне до этих трагических событий, тем больше он слышал о необычайном явлении, о легенде, творении, о, возможно, сердце Зоны. О монолите... Монолит, исполнитель желаний... Что ему ещё оставалось делать, находясь в Зоне, на таком участке своей жизни, как не желать отыскать Монолит, исполнить его желания, которые он носил с собой вот уже который год. Всё возвратить, чтобы все жили, чтобы всё вернулось и было хорошо, чтобы все были здоровыми... Монолит. Но почему он всё это вспомнил теперь, глядя через прицел своего карабина на того неверного? Монолит! Неверные должны быть уничтожены. Но почему он всё это вспомнил теперь? Сейчас. Когда он в последнее время думал о чем-либо ещё, кроме как о Нём. Монолит. Он слышал лишь песнь, лишь монолит и его зов. И сейчас, когда он смотрит в прицел своей винтовки на лицо этого человека, видит его глаза, этот взгляд... Такой знакомый взгляд! Может быть, он всё это припомнил, потому что такой же взгляд был у его спасителя, тогда в темной долине. Так это же...
Очередь, темнота, пустота...
Сталкер выждав некоторое время на расстоянии, наблюдая не последовало ли реакции на содеянное возможными пособниками бывшего живого или кого-то ещё, подошёл, держа всё ещё на прицеле труп.
" Навёл ствол - стреляй, дубина. Даа, старый что ли становлюсь, хорошо что во время заметил это горе... Далёко фанатики забрались, а может и не фанатик он, почему один...? Да какая разница, я жив, одним уродом меньше. Ах, что же ты расплескался так, всю броню загадил! Не, не буду брать, ещё черти какие увяжутся на запах... А ствол какой! Как у меня, вот жеж... И чего ты мне раньше не попался, дядя, я такие арты барыге отвалил за наш ствол... Эх, ладно, возьму, может загоню кому..." Осмотревшись, быстренько обобрав труп, сталкер побрел дальше тихо напевая-приговаривая еле слышно ему самому песню:
"...разбитые лбы, разрушенный мир, разломанный надвое взгляд и вот кто-то плачет, а кто-то молчит, а кто-то так рад, кто-то так рад. Мама, мы все тяжело больны, мама, мы все сошли сумааа ...Мы все тяжело больны, мама, я знаю, мы все сошли сумааа..."
"Такое Наследие..."